День ото дня вынужден подниматься раньше остальных, дабы удостовериться в неприкосновенности своей территории. День ото дня вынужден голодать, ожидая, когда старики и матери переварят последний кусок дичи за тебя. День ото дня вынужден смотреть в пустые глаза друзей, провожать грустным взглядом их сгорбившиеся силуэты, поневоле присоединяясь к их шествию, понизив голову. День ото дня вынужден просыпаться в надежде хоть на какое-нибудь изменение. Вот она жизнь, расхваленная всеми в этом лесу, вот она – жизнь настоящего воителя? Об этом ли мечтает малый котёнок, только-только открывший глаза у тёплого материнского бока, об этом ли жалеет одинокий бродяга, замерзающий среди непроглядного снега? Этой ли думой идут сюда те, кто жаждет присоединиться к так называемому племени? Эта ли мысль сплотила множество душ, живших на этих территориях ранее?

Резвые птицы то и дело перепархивали с ветки на ветку, в надежде увидеть с нового места зёрнышко, семечку или замерзшего жучка. Лёгкие снежинки плавно опускались вниз, ложились на зелёные еловые ветки, украшая их привычным для зимы белым одеянием. Снег внизу, ещё не тронутый лапами проходящего, поблёскивал от яркого света утреннего солнца. Довольно красивая картина, спокойная, несвойственная для сурового зимнего нрава. Ещё вчера ночью здесь разыгралась ужасная вьюга: тяжёлые покровы снега, поднимаясь, заслоняли собой весь обзор вокруг; страшной силы ветер был готов выхватить с корнем сухие кустарники, прорастающие рядом; холод прожигал насквозь незащищённое тело любого, рискнувшего выйти из своего укрытия. Теперь же не осталось напоминания о том тяжком времени. Теперь в округе только спокойствие. И тебе это по душе.

Кот поднял голову, чтобы лучше осмотреться, ведь с высоты небольшой сосны взору открывается многое. Верхушки вековых деревьев, и просыпающееся голубое небо, яркие лучи утреннего солнца, и томные движения облаков на нескончаемом небесном полотне. Всё-таки, чертовски хорошее место Змеиное племя нарекло своим новым домом. Тяжёлые еловые лапы превосходно укрывают котов от сильных порывов ветра, корни деревьев хранят множество дичи и при любой возможности делятся ей с охотниками, вдобавок ко всему гнусные Двуногие не рискуют углубляться настолько в чащобу, а, значит, неожиданные приходы человека тут будут редки. От подобных мыслей внутри стало тепло. Быть может, все не настолько плохо, как оказалось на первый взгляд. Быть может, смерти и разруха в лесу лишь плата за благословление свыше?

Свесив лапу, Аэролит аккуратно опустил свою голову на прохладную древесную кору вековой сосны. Хвост самовольно обвился вокруг нетолстой ветки, сейчас кот не рисковал сорваться вниз, стремясь в небольшие сугробы внизу, однако контролировать ситуацию нужно, особенно, если находишься выше уровня земли на несколько лисьих прыжков. Послышались громкие звуки, похожие на усталые шаги по тяжёлому насту, скрип и хруст ледяного покрова были слышны, казалось бы, во всём лесу. Это и заставило предводителя перевести взгляд на тёмно-серого кота, медленно выползающего на главную поляну их клана. В нём сразу узнавался Алый Вихрь – глашатай Змеиного племени. Слегка странный глашатай Змеиного племени. Если быть совсем откровенным, то Аэролит в убой не мог вспомнить, каким же образом такой важный сан мог перейти в лапы этого непонятного воителя. Быть может, тогда Галка просто переел забродивших ягод, а важное решение быстренько составил нетрезвый ум? Ведь главы клана должны, по крайней мере, уважать своих соплеменников, любить своих подчинённых или хотя бы делать вид, что любят. Но что мы имеем здесь? Удивительно, но ненависть к собственному племени – это главная отличительная черта Каллиборна. С таким успехом, он мог бы быстро занять место в рядах каких-нибудь львиных котов, с таким же успехом его бы и выгнали оттуда. Львиный предводитель не стал бы церемониться, просто отправил в изгнание. Возможно, Аэролит просто мягкотелый котёнок, всё ещё не привыкший к жизни без материнского слова? Возможно, что он просто привык держаться таких же тщеславных разгильдяев и дебоширов, каким сам и является? Скажем, привык к рисковой жизни, а такие личности, как Каллиборн, способны добавить некой перчинки в размеренную и спокойную жизнь среди соплеменников.

Воитель внизу медленно продвигался по сугробам, держа свой путь к выходу из сердца лагеря. Он недовольно пыхтел, всячески обругивал это проклятущее время, постоянно повторяя одно единственное слово «скука». В чем-то он и был прав, ведь на главной поляне сейчас никого нет, соседи ещё не объявляли войну Змеиному племени, а небо не начало падать на голову. То и дело, этот день был готов убить любого своей протяжностью и размеренностью. Думается, следует покинуть лагерь и наконец-то начать жить по-настоящему.